Как и почему я стала сыроедкой

Это не просто описание перехода на другой образ питания, содержащее некоторую попытку систематизации и обобщения опыта сыроедов. Больше всего это исповедь, предназначенная вам, дорогие начинающие сыроежки, которая, смею надеяться, поможет избежать сомнений и ошибок, и даже вдохновит на подвиги… Может быть, мой пример поможет тем, кто не совсем уверен в собственных силах, убедиться, что переход на сыроедение возможен, даже когда в него (в переход) практически не веришь.

Постараюсь подробно описать, каким образом произошла со мной эта перемена, которой я и страшилась и желала с одинаковой силой. На некоторое время душа моя стала полем боя двух идеологий, одна из которых была привычной и удобной, а другая — разумной и перспективной. Битва оказалась тяжелой, ведь оба соперника были практически равными по силе воздействия. Практика, как всегда, оказалась критерием истины и присудила победу достойному…

Это была неизбежность. Но не драматическая, а радостная и закономерная. Начать, пожалуй, надо с моего замужества, потому что этот поступок, без преувеличения, изменил всю мою жизнь, дав мне и стимул, и направление для развития. (Правда, в тот момент я об этом если и догадывалась, то очень смутно.)

Итак, картинка: заядлая гурманка, привыкшая ни в чем себе не отказывать, к тому же ещё курящая (больше за компанию) и пьющая (по праздникам, которые становились все чаще), сортировавшая любовников по знакам зодиака (вырезано цензурой))), прагматик и циник — вышла замуж за целеустремленного, энергичного, но уравновешенного, искреннего и верящего в людей романтика, музыканта, вегетарианца (уже на тот момент со стажем), который сроду не пробовал ни капли спиртного, а курить бросил где-то в 6-ти летнем возрасте, не успев начать. В общем, в моих глазах он был почти что идеалом, практически без недостатков. Что он увидел во мне, я до сих пор понять не могу, сам же он характеризует это так: «Я полюбил тебя за твой прекрасный зад, дорогая», — умалчивая при этом о более достойных мотивах. Таковой мезальянс (не в материальном, а в духовном отношении, поскольку не только лишних денег, а даже кошельков у нас обоих не водилось) стал возможен благодаря двум факторам — временному порозовению его очков и моей наглости и самоуверенности.

Мой дорогой супруг отнюдь не собирался ради меня менять курс или спокойно смотреть на то, как я гублю себя, и с первых же дней нашей совместной жизни ненавязчиво поставил мне условие: отказ от курения, а также от мяса, яиц, лука, чеснока и черного чая — такие у него на тот момент были представления о правильном питании. Бросить курить и пить спиртное было на удивление легко, даже радостно и с облегчением, видимо потому, что я не успела слишком пристраститься, да и внутренне никогда не ассоциировала курение и пьянство со здоровым образом жизни. К тому же мы хотели ребенка, а тут уж у меня, к счастью, были строгие представления.

С питанием же получилось намного трудней. Я перестала есть то, чего не ел он, но не перестала этого хотеть, а попытаться осознать необходимость вегетарианства мне даже в голову не пришло. Я хорошо понимала только одно — я хочу жить только с моим мужем, и если я буду идти против его пути, то ничего у нас не получится. (Лирическое отступление: теперь я понимаю, что страх остаться одной оказался для меня с одной стороны, как ни странно, стимулом, а с другой — лишил меня всяческой самостоятельности и ответственности за свои решения и поступки. А настоящим вдохновителем и руководителем моих движений была — и есть — наша любовь.)

Словом, я продолжала упорствовать в своем невежестве, но упорствовать не открыто и прямо, а тайком. То есть думала одно, говорила другое, а поступала то в соответствии с мыслями, то — со словами. Внешне это выглядело так: в кругу наших общих знакомых и друзей я считалась вегетарианкой, а дома, с родителями, по праздникам и в отсутствии мужа ела все подряд, к тому же в первые годы ещё и ребенка подкармливала, а позже — сама перестала, но родителям в этом не препятствовала. В итоге родственники считали меня несчастной мученицей при муже-тиране, а сына — жертвой экспериментов чокнутых родителей (последнее, впрочем, довольно близко к истине, но отнюдь не отсутствие мяса в рационе было тому причиной). Я же примыкала то к одной, то к другой «партии» — конкретное раздвоение личности, и я с ним как-то даже ухитрялась чувствовать себя комфортно!

Однако, несколько лет практики почти вегетарианства дали-таки свои плоды: я с удивлением обнаружила, что поняла и приняла эту идею, несмотря на сопротивление со своей стороны (звучит несколько шизово, не правда ли?). Итак, я перестала есть мертвечину, но в остальном наш рацион оставлял желать лучшего. Мы, конечно, много употребляли фруктов (все-таки на юге живем), салатов, но все остальное было вареное и жареное, а ещё мы поглощали неимоверное количество сладостей — «кчайностей»; пожалуй, это была основная часть нашего рациона. (Сейчас с содроганием вспоминаю, сколько я слопала шоколада, будучи беременной нашей дочкой — неудивительно, что у неё возникли аллергические проблемы). Зато у нас в семье теперь царила почти полная идиллия.

Но не подумайте, что наши мозги были заняты только едой, совсем нет. Я не зря так подробно описывала характер своего избранника, ведь именно его постоянное стремление к совершенствованию как себя, так и среды обитания (в которую жена и дети тоже входят 🙂 наполняло нашу жизнь интереснейшими приключениями на все части тела. Добавлю, что мы по профессии — концертирующие музыканты и преподаватели, так что рутинным и скучным наше бытие не назовешь. (Разумеется, благонравные наши родители от всего этого отнюдь не были в восторге, потому что их представления о счастье лежали совсем в другой плоскости). Так вот, постепенно, читая книги, знакомясь с интересными и необычными людьми, получая информацию из интернета, наконец, просто размышляя о том, каким мы хотим видеть наше будущее, мы приблизились к мысли, что хорошо бы переехать куда-нибудь за город, если мы хотим быть здоровыми и счастливыми.

И вот, 3 года назад мы с детьми (которые у нас ни в школу, ни в садик все равно не ходили) переехали за город, да не в деревню, а в чисто поле, поближе к речке с водопадом, к оставшимся от порубленной лесополосы деревьям, к щебету птичек и стрекотанью сверчков, закатам, восходам и обзору горизонта на все 360 градусов — с видами на горы, вытоптанные и выжженные степи с неизменными стадами разнокалиберного скота под конвоем любопытных пастухов. Для нас, горожан, изнеженных цивилизацией и ущемленных ею же, это был, не побоюсь этого слова, великий поступок.

Поначалу мы просто наполнялись, как воздушные шарики гелием, нахлынувшими на нас впечатлениями, отчего временами хотелось подпрыгнуть и взлететь в восторге к небесам. Тут же начали реализовывать самые смелые проекты по строительству: сначала домик из соломы, потом «лисью нору», где и перезимовали в тот же год. Все происходило столь стремительно и интенсивно, что мы сами порой не успевали фиксировать момент изменения нашего сознания, а только констатировали свершившиеся факты. Мозги не успевали за телом. Так, начав купаться с лета в речушке, в которой даже в жару вода была довольно холодной, мы решили не останавливаться и к зиме всей семьёй почти без усилий (кроме преодоления дурацких предубеждений) плавно превратились в моржей.

Изменение образа жизни неизбежно повлекло за собой изменение осознания. У нас появилось очень много времени на размышления о вещах более глобальных, чем «где взять деньги» и «как их потратить». Вопросы, поначалу общие, постепенно обрастали конкретностями и подробностями, и касались практически всех сторон жизни. Под пересмотр попало отношение к государству, работе, родителям, религии, науке и искусствам, здоровью и питанию, сексу, любви, рождению и воспитанию детей, обществу и взаимодействию с ним, ну и самое главное — наши цели. Мы прочитали кучу книг и статей, держа в голове два важных критерия — 1) насколько соответствует идея автора божественному замыслу о предназначении человека (в нашем понимании), и 2) насколько теория выдерживает проверку практикой. Нам повезло, что мы оказались между двух образов жизни, и имели возможность увидеть каждый со стороны и сравнить их.

Я тут пишу все время «мы», но на самом деле мое участие в этих размышлениях было гораздо более пассивным. Поэтому тот факт, что моя половинка «созрела» до сыроедения раньше меня, не удивителен. Хотя умом я понимала и полностью принимала все доводы, но во мне сидело слишком много страхов, привязанностей и не изжитых догм, и слишком мало уверенности в своих силах, чтобы самой решиться на этот «подвиг». Но муж, как всегда, оказался на высоте: он принял решение и не собирался от него отказываться; при всей своей любви ко мне истина была ему дороже. Теперь я его вполне понимаю — когда человеку становится очевидным нечто, он не в состоянии отказаться от того, что видит. (Так для нас вполне очевидно, что алкоголизм — это быстрый путь к смерти, но попробуй убеди в этом алкоголика!) Итак, скрепя сердце и сглотнув слюну, я согласилась «попробовать», внутренне нисколько не веря в то, что я когда-нибудь стану стопроцентной сыроедкой.

Что меня привлекло в сыроедении?

• Абсолютная логичность и естественность (божественность) такого образа питания.
• Возможность стать по-настоящему здоровой (вплоть до восстановления зрения и выращивания новых зубов), выносливой, сильной, неприхотливой.
• Возможность сразу избавиться от пристрастия к сладостям и прочим пищевым наркотикам.
• Радикальное упрощение и облегчение быта (упраздняется готовка, мытье посуды, кухонная утварь, плиты, духовки, холодильники, миксеры, тостеры и прочая и прочая), повышение мобильности.
• Значительное сокращение расходов на еду (особенно при условии проживания там, где она растет).
• Перспектива духовного роста (избавление от вредных привычек и пристрастий, увеличение скорости и ясности мышления, повышение чувствительности, значительное высвобождение времени).
• Возможность родить и воспитать здоровых и свободных детей.

Что меня пугало и вызывало сомнения?

• Неуверенность в своих способностях «противостоять соблазнам».
• Возможные страдания от голода или (кажущегося) однообразия меню.
• Возможные страдания детей.
• Непонимание и давление со стороны родственников.
• Боязнь кризисного обострения болезней.

Тут стоит особо отметить, что мною руководил страх остаться в одиночестве без понимания и поддержки, как я привыкла за всю нашу совместную жизнь. Я боялась отстать от «паровоза», упорствуя в своих пищевых пристрастиях.

Забегая вперед, скажу, что история повторилась почти в точности как и с вегетарианством. И что способ «почти принуждения» сработал именно со мной. Более того, я убеждена, что с такими упертыми и закоренелыми блюдоманами, как я, которые все понимают, но ничего не делают, другого способа просто не существует, и что мне очень повезло иметь рядом любящего, верящего, терпеливого и безжалостного наставника. Без поддержки или без окончательной уверенности и убежденности попытка сыроедения рано или поздно обречена на провал. Как говорит мой любимый Дон Хуан — «лучше всего мы начинаем действовать, будучи припертыми к стенке» — и в этом я убедилась на собственной шкурке.

Этот год перехода стал для нас настоящим испытанием. Точнее всего сказать, что это были настоящие «Американские горки». Оказалось, что привычное питание для меня — это не столько одно из самых больших удовольствий, сколько символ и сущность моего старого образа жизни, от которого я все же хотела избавиться. И то сопротивление, которое нечто внутри меня начало оказывать этому новшеству, было не просто сопротивлением новой диете. Это была настоящая битва, не побоюсь этого слова, за мою душу. Перепады настроения, взлеты и падения осознания были настолько сильны и часты, что временами у меня наступала полнейшая депрессия, и я не находила другого выхода, как бросить семью, только ради того, чтоб иметь силы просто жить. А иногда наоборот, ощущала себя счастливой и свободной. Я при каждой возможности (а возможность предоставлялась не так уж часто, пару раз в месяц) перехватывала что-нибудь из «запрещенного», при этом чувствуя себя то преступницей, то совершенно нормальным человеком. Сколько было истерик, сколько разговоров и потрепанных нервов и себе, и мужу, и детям. Я знаю, что у некоторых в связи с сыроедением психика слегка страдает, но в моем случае крыша порой ехала конкретно — я вела себя как одержимая. Но никак не хотела признать, что я больна — а ведь это первый признак шизофрении. Сейчас я осознаю, что сыроедение просто вытащило наружу все мои скрытые проблемы — в первую очередь, чревоугодие, потом страхи, гнев, и самое главное — гордыню. Словом, весь список смертных грехов.

В этот период мне очень помогло записывание своих ощущений и их анализ. Это было необходимо, как исповедь, как молитва, как порция хорошего лекарства для тяжелобольного, как баня для вшивого. Особенно трудно было заставить себя писать хоть что-нибудь в самые тяжелые моменты, но это неизменно помогало. Так что я теперь знаю отличный способ лечения подобных психических проблем.

Ещё одно средство, легко снимавшее с меня все наваждения — купание в холодной воде, просто нахождение на природе — в горах, у озера. Безусловно, занятия йогой тоже стабилизировали состояние.

С самого начала сыроедения мы увлеклись системой физических упражнений, которая давала оздоровительный, очищающий эффект и даже помогала нарастить мышечную массу, несмотря на резкое изменение питания. Это очень важный момент при переходе, чтобы не превратиться в ходячий скелет и быть в форме, да и волю заодно тренирует, не позволяет расслабиться. Мы так увлеклись занятиями с телом, что постепенно придумали свои движения и даже целые комплексы. Я с восторгом вспоминаю, как зимними вечерами, в темноте (чтобы не шокировать аксакалов своим неодетым видом) мы втроем бегали купаться на озеро по снегу, а вернувшись в дом, так и не одеваясь, бесились, скакали и кувыркались под любимую музыку. Это было необходимо, чтобы не просто размяться, но и согреться (температура в доме была около 12-13). В такие минуты я испытывала давно забытую детскую радость, и никакие мысли о еде не могли просочиться сквозь неё.

Постепенно все чаще стали наступать моменты просветления, когда я чувствовала, что этот путь правильный, и что тело мое доказывает мне естественность и пользу такого питания, вопреки моим собственным желаниям. В первые пару месяцев пропало желание что-то готовить, которое постоянно меня преследовало, как навязчивая идея. Потом испарилось ощущение пустого желудка — физически я вообще не была голодна, даже поправилась, несмотря на то, что ела в разы меньше, чем раньше, только вот мысли о разных деликатесах, которыми для меня стали вещи совсем уж простые (какая-нибудь каша, например), никак не хотели оставить меня. Ну и разумеется, периодическое присутствие рядом людей, которые всё это едят, меня совершенно выводило из себя. Короче говоря, на целый год я превратилась в сущую мегеру, а жизнь моя — в ад, и как такое можно было выдержать окружающим, я и сама с трудом понимаю. Тут, конечно, некого винить, потому что это явилось результатом не принятого окончательно решения, а только попытки «посмотреть, может, все обойдется», заранее согласившись на провал.

Избавление пришло откуда не ждали — почти год такой диеты все же закрепил новые привычки, и тело само перестало принимать то, чего так жаждало моё воображение. А следом пропали всякие желания ненормальной пищи и ассоциации её со съедобностью. Я не могу сказать, когда этот миг произошел, помню только, что непосредственно перед ним было особенно тяжело. Как говорится, «ночь темнее всего перед рассветом». То ощущение легкости, радости и удивления, которое он мне принес, сравнимо, наверное, только с полетом во сне. Заодно исчезли мрачные безнадежные мысли, будущее стало ясным, а настоящее — светлым, спокойным и радостным.

Точка невозврата была пройдена, и неожиданностей больше не возникало, хотя возможностей для роста и преодоления себя и сейчас остается достаточно.

Что помогло мне совершить переход?

• Убеждённость в необходимости сыроедческого питания.
• Осознание перспективности такой практики для личного развития.
• Положительный пример и опыт многочисленной армии сыроедов.
• Любовь, вера и поддержка мужа.
• Любовь к дочери-сыроежке.
• Активные физические упражнения.
• Ежедневные купания в горной речке или озере, обливания холодной водой, закаливание.
• Жизнь на природе.
• Наличие в изобилии свежих, экологичных и дешевых продуктов.
• Ведение дневника, письменные размышления над проблемами.
• Относительная изоляция от общества и его соблазнов (мы жили за городом, почти ни с кем не контактируя близко).
• Одобрение и восхищение некоторых друзей.
• Возможно, кто-то из сочувствующих сверху. 🙂

В качестве небольшого дополнения я постаралась систематизировать опыт многих сыроежек, чтобы у вас, дорогие читатели, появилось представление о том, на что вы себя «обрекаете», чтобы вы могли сверять свои ощущения и чувствовать, что все идет по плану

Этапы перехода на сыроедение (время наступления каждого из этапов очень индивидуально, и зависит от многих обстоятельств, но практика показывает, что у моносыроедов все происходит гораздо быстрее, острее и, я бы сказала, надежнее):

• Эйфория от кажущейся легкости перехода, от осознания «я могу это сделать!» (продолжается недолго, если организм ещё не был в действительности подготовлен) длится обычно несколько дней, максимум недель.
• То, что называют метким словом «жор» — неудовлетворенность вкусом, постоянный голод, даже если желудок полон до отказа. Сопровождается навязчивыми мыслями о еде, в том числе о «запрещенной». Очень важно с самого начала гнать эти мысли в шею, и не предаваться воспоминаниям.
• Периодическая слабость, головокружения, общая апатия. Очистительные кризы (головная боль, тошнота, расстройство желудка, повышенная чувствительность зубов, высыпания на коже, температура, сопли, сухость кожи и слизистых, обострения хронических заболеваний). Этих состояний можно избежать, если помочь организму с очищением.
• Мерзлючесть, значительная потеря сил и веса. У женщин часто пропадают менструации, или становятся слабыми и нерегулярными.
• Не очень уверенных в себе сыроедов одолевают сомнения, появляется психическая неустойчивость, даже агрессия, часто на этом этапе бывают срывы, за которые потом себя укоряют, многие не выдерживают и находят убедительную аргументацию своему отказу от сыроедения.
• Аппетит постепенно умеряется, потребность в количестве и разнообразии пищи уменьшается. Появляются новые ощущения вкуса и запаха, новые пищевые пристрастия и привычки. Про деликатесы вспоминается все реже, не возникает желания «что бы такого съесть», но нахождение рядом с ними часто волнует. 🙂
• Запах вареной пищи все ещё приятен, но уже не вызывает обильного слюноотделения и мыслей о том, что это съедобно. В магазинах и на базаре спокойно проходишь мимо полок с бывшими «яствами». Знакомые, глядя на вас, начинают подумывать о переходе на сыроедение.
• Мысли о еде постепенно отходят на задний план, чувство голода возникает только через большой промежуток времени после еды, вкусы становятся «изысканно простыми» — качество пищи является приоритетным. Запахи обработанной пищи в большинстве неприятны.
• Появляется ощущение настоящей легкости, «впадения в детство», яркость и острота восприятия.
• Начинается набор веса, пропадают многие хронические болячки, появляется сила, выносливость, неприхотливость, энергичность, гибкость, подвижность.
• Жизнерадостность, оптимизм, позитивность, доброжелательность и любовь к себе, к окружающим и ко всему миру — становятся основным эмоциональным фоном. Открываются новые способности и возможности, далекие перспективы и уверенность в своих силах. Ближайшее окружение сильно меняется: одни воодушевляются и пробуют следовать вашему примеру, другие абсолютно перестают понимать и уходят из вашей жизни.

Хочу подчеркнуть самый главный вывод, сделанный мною из опыта: сыроедение не только показатель уровня осознанности, но и средство для его повышения.

К сыроедению возможно приходить уже готовым, достаточно такому человеку получить информацию — и он с легкостью меняет свой рацион сразу на сыро-моно, без сожаления или соблазнов. Так и происходит у людей, натренировавших волю, умеющих контролировать себя, не допускать излишеств и сомнительных удовольствий, не потакать своим слабостям — иными словами, чей уровень осознанности уже позволяет это сделать.

Другой вариант — переходить постепенно, исключая сначала самые вредные продукты и т.д. Это тоже возможно, но для тех, чьи привязанности к еде невелики, кто имеет хорошую привычку анализировать и делать выводы, а потом придерживаться своих решений, несмотря на некоторые колебания уровня осознанности. Это признание своей слабости и потакание ей, но потакание контролируемое, и оно требует немалых усилий, так что легкость такого перехода только кажущаяся.

И третий вариант — когда зависимость от привычных удовольствий столь сильна, а уровень энергии и осознанности слишком неровен, часто скачет. Когда в моменты «просветления» ты понимаешь, что это сделать совершенно необходимо, что такое питание является единственно приемлемым для человека, но не веришь в свои силы, чувствуешь себя не готовым. Я могу теперь советовать — обязательно переходить, и сразу на сыро-моно, без компромиссов, которые только увеличивают сомнения и ослабляют волю. Даже если ваша попытка будет неудачной, продолжайте, делайте ещё попытки, не отступайте, не отчаивайтесь и не ждите результатов. Тогда они просто обязаны будут прийти к вам, таким настойчивым и целеустремленным. 🙂 Это трудный, можно сказать, экстремальный путь, но быстрый и эффективный. Он позволит сделать качественный скачок в осознании. Вам потребуется огромное терпение, а тело само поможет и подскажет правильный путь, если только ему дать хотя бы минимальную возможность.

Мне понадобился именно такой, жесткий способ. Если бы я пошла путем компромиссов, уверена, я бы просто не догребла до конца… Но хочу предупредить, что очень важно в таком варианте иметь поддержку со стороны близких и друзей, и ограничить негативные влияния.

Я сердечно и безмерно благодарна всем, кто мысленно или своим присутствием, или примером помог мне в этот период, и продолжает делать это сейчас…

Источник: vedyn.ru